Битва за Свет [СИ] - Антон Волков

Весь день шестого ноября был крайне суматошным. Во второй половине дня мы встретились с Андреем и загрузили в машину весь его багаж, состоявший из двух увесистых сумок. Затем мы вместе с ним провели несколько часов в моей мастерской, где совместно с моими товарищами по цеху устроили моей Хонде, так сказать, внеплановое ТО; всё до винтика проверили перед столь дальней дорогой. В гараже отыскали и самый необходимый инструментарий, который мог бы понадобиться нам в случае чего в дороге. Нашли и кинули в бардачок и комплект предохранителей — мало ли чего! В общем и целом часов в восемь вечера мы закончили сборы — всё было готово к завтрашнему отъезду. Настроение у нас было крайне неоднозначным. С одной стороны, мы чувствовали сверхответственность, понимали, что от нас зависит… Ну прямо как в кино — судьба пусть не человечества, но миллионов людей. От этого чувства я ощущал такой трепет, какой не ощущал ещё никогда. Я был весь в возбуждении и готов ринуться в бой, даже забыв о том, что у меня держалась лёгкая температурка и я ещё не окончательно здоров. Но с другой стороны, и меня, и Дашу, и наверняка, Андрея гложило сомнение в успехе предстоящей затеи. И страх… Страх перед тем, что нам предстоит и что нас ждёт в случае провала операции. Вдруг норвежцы откажутся по каким-либо причинам претворять в жизнь задумку российских учёных? Если даже норвежцы не откажутся, то вдруг радиоволны не окажут воздействия на звереподобных афганцев? И этих "вдруг", у каждого своих, но одинаково гнетущих, у каждого из нас возникало огромное множество.

Вечером решили лечь спать пораньше, часов в десять. Всё было собрано. Освещаемая лишь тремя свечками пустая холодная квартира была приготовлена к длительному пустованию. В этот вечер мне всё вокруг, всё внутри нашей некогда безупречно уютной однокомнатной квартиры казалось настолько родным и любимым: и пылящийся вот уже два года телевизор, и сувениры на полочках, привезённые нами и знакомыми из-за границы, и потемневшие от пыли занавески, которые в былые времена были кипельно белыми, и всё-всё-всё… Кровать казалась уютнее, чем когда-либо, подушки мягче. Я, когда Даша уже, видимо, уснула, прослезился от того, что всего этого я мог больше не увидеть. Что какие-нибудь полусгнившие изнутри зомби, вероятно, проникнув сюда после падения Москвы, будут укрываться в моей квартире от дневного света, пережидая его в туалете и ванной, куда при закрытых дверях свет не проникает… Было грустно, очень грустно. Может быть и Дашу гложили те же мысли, но мне показалось, что она достаточно быстро уснула, не терзая себя мыслями, подобными моим. Где-то через час мне удалось уснуть.

Глава 11. Последний путь?

Во второй половине дня мы были на Лубянке. Шталенков пригласил нас в кабинет самого Карамзина со словами: "Да, ребятки, пришлось же мне вас отрекламировать Карамзину. Если бы не ваша успешная вылазка под Самару в июле, ну ни за что бы он не пошёл на то, чтобы вам доверить такое дело. Огромную роль, конечно, сыграло и Антохино знание шведского; переводчики сейчас на вес золота. Короче говоря, готовьтесь стать героями!" — улыбнулся Шталенков. "Надеюсь, при жизни?!" — улыбнулся я в ответ. "Отставить разговорчики… При жизни, при жизни!" — Шталенков шутливо намекнул на то, чтобы подобных мыслей мы в голове не держали. "Задача у вас одна — приехать обратно и начать писать историю государства Российского заново, ясно?" — с этими словами Шталенков обернулся и посмотрел на висящего над его рабочим столом двуглавого орла. "Есть отставить разговорчики!" — отчеканил я и приложил правую ладонь к виску…

— Так, так, так… Вот наши корреспонденты, — протянув "р" в слове "корреспонденты" негромко произнёс Карамзин, человек преклонного возраста в кителе, после того, как мы вошли в его кабинет вслед за Шталенковым. — Карамзин Ильдар Игнатьевич. — представился он. Мы поздоровались с ним. Шталенков представил ему нас. В кабинете уже сидели Клоп и четыре бойца из его отряда. Нас познакомили с ними. Это были внушительные детины, все в возрасте сорок пяти- пятидесяти лет, очевидно тоже воевавшие в Афганистане — настоящие военные гуру.

— Шталенков меня убедил своими доводами, что вы должны ехать в Норвегию, и я с ним согласился. Надеюсь, я не ошибся?

— Ни в коем случае, Ильдар Игнатьевич! — ответил Андрей, который в отличие от меня и, тем более, Даши знал Карамзина. Знал потому, что в последнее время, да и раньше, часто выполнял важные поручения Шталенкова и, зачастую, Шталенков брал его с собой на отчёты перед Карамзиным, где и характеризовал Андрея со всех его положительных сторон. Андрей продолжал:

— Антон — первоклассный водитель, хорошо знает трассы Скандинавии…

— Знаю-знаю, слышал, Андрюша, — перебил его Карамзин. — Знаю. А девушка? — Карамзин посмотрел на Дашу, которая от чувства значимости Карамзина растерялась и потупила глаза. — Она кто? Она тоже, что ли, ехать собирается?

— Ильдар Игнатьевич, — вступил в разговор Шталенков, — поймите, она не может тут оставаться. Это девушка Антона, почти жена. Она не помешает.

— Ясно… Да я не против, ради Бога! — махнул рукой Карамзин. — Ну, так давайте к делу…

Затем нам выдали металлический мини-сейф с кодовым замкам, в котором находилась бумажная версия засекреченного материала. Точно такой же мини-сейф должен был ехать и в Фольксвагене. Сказали код, который мы запомнили и, на всякий случай, записали. Бумажку с кодом положили в воздушный фильтр машины, чтобы никто, кроме нас, её в жизни не отыскал. Сейф мы разместили под двойным дном багажника, там, где должна быть запаска, а саму запаску положили в Фольксваген. Дали нам и флэш-карты, которые также были запаролены аналогичным кодом. Электронные носители мы должны были везти на шеях на шнурочках, будто кулоны, дабы не расставаться с ними на протяжении всего пути. Мало ли, что может приключиться с машиной! От нас флэшку повесил на себя Андрей, а от отряда Клопа, собственно, сам Клоп.

Из канистр залили баки обеих машин под завязку. Дали обоим экипажам по рации и по три комплекта батареек к ним. Обговорили со Шталенковым и Карамзиным и то, что делать дальше, после того, как доедем до Норвегии. Было решено, что по результатам переговоров с тамошними силовиками, Клоп со своими ребятами выедет в сторону Питера, чтобы доложить о результатах операции. Нам же велено оставаться в Норвегии столько, сколько потребуется для перевода требующейся информации и улаживания прочих технических моментов; в идеале — до включения тарелки и удостоверения в её успешном функционировании. Итак, всё было готово к отъезду. На часах девятнадцать двадцать семь и уже темным-темно. Расселись по машинам. Шталенков и Карамзин пожелали нам успехов. Дядя Дима сжал ладонь в кулак и, победно вскинув его на уровне лица, крикнул нам в след: "Ждём только с победой! Бывайте!"

Таким важным, как в этот раз, я себя не ощущал больше никогда. Я вёл машину крайне внимательно и был собран как никогда раньше. Мы выехали на Сретенку. За нами ехал вооружённый до зубов Фольксваген. Во всё происходящее верилось с трудом и, скажи мне кто-нибудь пару лет назад, что мне предстоит быть звеном такой архиважной миссии, я бы ни за что не поверил, а только бы посмеялся. Я всегда считал себя самым обычным, ничем не выдающимся человеком. До "Конца" света я работал инженером-программистом, увлекался автомобильными путешествиями и велосипедными прогулками. И я даже представить не мог, что когда-либо я буду удостоен чести принимать участие в делах секретного ведомства. Но стечение обстоятельств сделало своё дело: сперва Андрей познакомился со Шталенковым и устроился к нему журналистом. Потом он познакомил с Дмитрием Юрьевичем и меня. Дальше дело случая: то да сё, "Конец" света, конец "Света", меня привлекали к делам, я завоевал уважение, всегда исправно выполняя поручения, и вот… Я еду спасать Россию. Нет, вру, континент. В багажнике моей машины не просто запчасти для генераторов, а мини-сейф со знаниями, с помощью которых и только них население континента может рассчитывать на выживание. Одним словом, чувство — непередаваемое.

Мы свернули на пустое Садовое кольцо. С обеих сторон по обочинам стояли брошенные автомобили, большинство из которых были с разбитыми стёклами и приоткрытыми дверями. Среди них виднелись также обгоревшие остовы некогда престижных иномарок. Народу на улицах было на удивление немало; хоть времени и было уже почти восемь вечера, но в центре города было гораздо спокойнее, чем в спальных районах. Свет от фар наших двух автомобилей был для прохожих явно в диковинку и даже многих пугал. Некоторые шарахались в сторону от мощного светового пучка, потому что большинство людей отвыкло уже от столь обильного света в тёмное время суток и как-то по-животному его побаивалось. Движущиеся по дорогам машины были теперь явлением крайне редким, разве что изредка по городу проезжали служебные автомобили силовых ведомств и патрульные машины.